Пенсионерская правда
Номер от 26 ноября 2010 г. Наелись мы лепешек из травы...
|
|
«Молока не просите...»
Здравствуйте, уважаемые журналисты и читатели «Пенсионерской правды»! Газета ваша мне нравится, я выписала ее себе и брату на день рождения. Заметки и статьи читаю и перечитываю. Очень волнуют письма о военном времени. Мне тоже есть что сказать о нем.
Моя мама родилась в 1900 году. Ее отец умер в 1917 году, через два года - и мать. Младше мамы осталось восемь братишек от двух до шестнадцати лет. Бездетная семья просила мою маму отдать младшего ребенка, Павла, - мама не согласилась. Сама стала обо всех заботиться. Но не всем удалось выжить - тиф косил людей. Осталось трое братьев - Василий, Петр, Павел. Все они выросли порядочными людьми, жизнь прожили достойно. Двое всю войну были на переднем крае. Василию повезло, а Петр незадолго до Победы потерял ногу. Павел просился на фронт, не раз приходил в военкомат, но ему отвечали, что и в тылу специалисты нужны, особенно такие, как он, - машинист паровоза. И бронь с него не снимали. На железной дороге Павел отработал 30 лет.
Когда Павлу было уже 13 лет, сестра его вышла замуж. Через три года муж ее умер, осталась она с маленьким сыном Колей. В 1932 году сошлась с вдовцом, у которого были две дочки, - девятилетняя Аня и шестилетняя Таня. Вместе они нажили еще трех детей, в том числе меня.
В начале 1941 года Анна вышла замуж, у родителей осталось пятеро детей. К началу войны Тане исполнилось 15 лет, Коле 11, Кате семь, мне четыре, Саше -два года.
До 22 июня 1941-го мы сносно жили. А как началась война, всех обложили налогами, да еще год выдался неурожайный...
Мужа Анны Сашу Федорова уже в июне первого года войны забрали на фронт. Он погиб в одном из страшных боев подо Ржевом.
1942-й год был для нас, пожалуй, самым тяжелым. В конце марта при ветеринарной обработке скота нашу корову признали бруцеллезной. Надо было ее ликвидировать. Мама взяла Сашу на руки, сказала нам с Катей, что надо выйти во двор. Там отец за-прягал колхозную лошадь. На сани он положил сено, корову привязал к саням. Слышу и сейчас, как мама говорит сквозь слезы: «Смотрите, ушла наша Чернушка, молока не просите». Отец пошел за коровой.
До Магнитогорска 90 километров, три дня хода. Там мясокомбинат...
Отцу было 52 года, в мае его мобилизовали в армию, но в боях он не участвовал, охранял пленных немцев. Вернулся домой в 1946 году с бронхитом. Через год просквозило его на работе, крупозное воспаление легких - и через пять дней помер. Так что мама в одиночку нас поднимала.
Лето 1942 года жили мы на одной траве. Один случай до сих пор не могу без слез вспоминать. Однажды насобирали мы травы больше обычного - лебеды, конского щавеля, - ну и лепешек получилось больше чем раньше. Полную тарелку их поставила мама посреди стола и говорит: «Берите, кому сколько надо». А Саша не понял (ему послышалось, мама сказала: «Не берите») и горько за-плакал. А на эти лепешки и смотреть-то было неприятно.
С хлебом через леса и оврагиВ 1934 году в 20 километрах от нашего колхоза образовали совхоз. Многие колхозники уехали туда еще до войны. В военную пору Танина подруга, работавшая в совхозе, пришла к нам (тогда прийти за 20 километров было обычным делом) и стала звать Таню с собой, в совхозе ведь паек давали. Мама не противилась: «Хоть ты, Таня, хлеб будешь есть». Из колхоза Татьяну, конечно, не отпускали, судом стращали, но всё обошлось. Совхозники - старики, женщины, оставившие детей на бабушек, и девчонки - работали в лесу за сто километров от родных порогов. Мужчины валили лес, девчонки обрубали сучья. И так далее. Никто без дела не оставался. Зимой по пояс в снегу порхались. Не хныкали. Раз в месяц привозили людей домой помыться в бане, постираться. Все сначала отдыхают, а наша Таня бежит за 20 километров к нам напрямую через леса и овраги, несет хлеб. В мае 1943 года удалось и другим членам нашей семьи переехать в сов-хоз. Там были свои трудности - до 1950 года люди в землянках жили, зато хлеб давали на каждого члена семьи. Мы, малышня, помогали родителям, собирали по весне колоски, уходили на поля пораньше, пока объездчики спали. Были у нас и другие дела - сушняк на зиму заготовить, грядки полоть. Жила наша семья дружно, соседи долго не знали, что мы сводные братья и сестры. Мама работала сторожем, охраняла магазин, столовую и пекарню. Дежурные пекарихи просили маму подбить опару в четыре утра, сами приходили к шести месить тесто. Заведующий пекарней Николай Александрович Рыбин доверял маме ключи от склада с мукой, и она утром отмеряла пекарихам ведрами муку. За все это давали маме то горячий хлеб, то лепешки - уважение делали.Мама плавать не умела, но человека спаслаВ 1944 году мама, не умея плавать, спасла от гибели мою подругу. Получилось вот как. Недалеко от села течет речка Гумбейка. На противоположном ее берегу сажали капусту - на склоне, там поливать легко. Мама ушла поливать, нам было наказано не переходить на другой берег - переход опасный: шаг в сторону - и дна нету. Но одна девочка сманила нас перейти. Рая Кирпичева оступилась - и понесло ее по реке. Мы в крик. Мама увидела беду, закричала: «Бегите в село, людей зовите». А сама побежала берегом, я тоже осталась на реке. Раю несет, иногда головка на миг покажется - и опять не видать. Мама кричит Рае: «Ногами по воде шлепай! Руками под спину воду подгребай!» Рая маму слышала и слушала, выполняла команды, боролась за жизнь. Несло ее посередине реки. На пути Раи стояли три нароста камышей, недалеко друг от друга. Когда девочка приближалась к первому кусту, мама просила-умоляла хвататься правой рукой за куст. У Раи не получилось это ни с первым кустом, ни со вторым. Через несколько секунд последняя надежда... Мама в отчаянии, но опять вовремя кричит: «Хватайся!..» И ухватилась-таки Рая. Обняла его обеими руками, прижала к груди. Вода ей по грудь. А рядом - большая глубина, это мы все знали. Стоит Рая, трясется, мы не можем слез сдержать. Тут люди подбегают. Первым был 15-летний паренек, который лучше всех плавал, он и доставил Раю на берег.Верное средство - молитваМама была верующей, лечила в основном молитвами. Люди шли к ней. Она и роды принимала. И в колхозе (по весне, когда дороги не было, а больница далеко, за 30 километров), и в совхозе. Однажды утром в Гумбейском молодая женщина заболела - скоро было ей родить. Сходили за фельдшером, она пришла, посмотрела, сказала: «В пять часов вечера родишь, не раньше». И ушла. А роженице плохо. Одна добрая душа прибежала за мамой. Она скоренько пришла, посмотрела, говорит: «Родишь часа через полтора». Стала быстро готовить, что требуется в таком случае. Сделала все по уму, приняла роды - ровно через полтора часа. Всех умыла, подмыла, даже мужу мамочки обед приготовила. Отца новорожденной девочки дождалась. А в пять часов пришла фельдшер - и жила рядом, и медпункт в 70 метрах. Спросила у моей мамы: как дела? Та ответила: хорошо, спят. Медичка прошла в комнату, увидела спокойно спящих маму с дочкой, вышла онемевшая, домой отправилась, не сказав ни слова. В земле уже не только моя мама. Обо всех своих родных я храню добрую память. |
|