Недавно случайно увидел забавную передачу на бойкую тему: женщина и власть
Забавную потому, что походила она на посиделки в доме отдыха: дамы утверждали, что если в парламенте их будет большинство, все в России наладится. Мужчины в меру интеллекта острили, дамы обижались, ведущий сглаживал неловкость. Обычное ток-шоу с маленьким скандальчиком и примиряющим финалом...
И в самом деле, проблема есть или придумана?
Последнюю треть двадцатого века вполне можно назвать эпохой «железных леди». Неожиданный термин поначалу был как бы личным лейблом Маргарет Тетчер - знаменитой англичанки, которая вошла и в историю планеты, и в анекдоты про Леонида Ильича. Эпитет «железная» подавался как комплимент, хотя в нем было не столько восхищение, сколько пренебрежение к женщинам вообще. Как бы подразумевалось, что обычная леди в главы правительства не годится - только «железная». Хотя никакого особого металла в Тетчер не было - она просто делала то, что сделал бы любой грамотный лидер государства: несмотря на сопротивление профсоюзов, закрыла убыточные шахты и за неделю отвоевала Фолклендские острова, захваченные аргентинскими генералами...
А потом как плотину прорвало: женщины становились премьерами во Франции, в Норвегии, в Польше, в Литве. К этому привыкли и вновь избранных руководительниц государств называли «железными» скорее в шутку.
России женское правление в обозримом будущем, кажется, не грозит. Даже намека нет на такую возможность.
Вроде бы, не стоит огорчаться: это не единственное, в чем мы отстаем от передовой Европы с ее демократическими традициями. Но мы, увы, позади и от отсталой Азии: в Индии уже возглавляла правительство Индира Ганди, в Пакистане - Беназир Бхутто, в Шри-Ланка - Сиримаво Бандаранаике. Мало того, за давностью лет забылось, что и Тетчер шла по уже проторенной тропе: задолго до нее премьером Израиля была прекрасно работавшая, авторитетная в мире Голда Меир.
Почему же в России, где восемьдесят лет назад было провозглашено женское равноправие, немыслимо то, что уже достигнуто в странах, едва ушедших от феодализма? Может, потому, что при диктатуре женское равноправие носило характер не только декоративный, но и по существу издевательский? В выборных органах разных уровней женщин не было - был процент женщин.
Этот процент получался так: в райком партии приходила разнарядка - выдвинуть кандидатом в депутаты женщину, доярку, беспартийную, до тридцати пяти лет. И через положенный срок представителем района в соответствующем органе власти становилась женщина, доярка, беспартийная, до тридцати пяти лет. Этот «процент» был в советах разных уровней самым сознательным, поскольку голосовал всегда за начальство - за что начальством и ценился. Но могли ли подобных «законодательниц» уважать?
И в партийных органах, и в правительстве существовали специальные женские сферы - педагогика, медицина, культура: считалось, что если там баба и напортачит, беда невелика. К реальной власти не допускались даже самые проверенные дамы. Первые роли советским женщинам полагались только в балете...
Если дама все же попадала на мало-мальски влиятельный пост, она становилась мишенью для всеобщего злорадства, а то и ненависти. Говорят, Екатерина Фурцева была не самым плохим министром культуры. Однако массы она интересовала лишь в одном качестве: чья любовница?
Впрочем, и в старой России отношение к женщине было не лучше: пословицы «Курица не птица, баба не человек», «Волос долог, да ум короток» придуманы не сегодня...
«Процентный» подход к женщинам во власти проявился и при первых российских выборах по партийным спискам. Было создано особое движение - «Женщины России» - хотя, в принципе, это название звучит не менее анекдотично, чем «Мужчины России» или «Блондины России». Изобретательные дамы на первых выборах преодолели нужный барьер, на следующих - нет. Вывод можно сделать один: реальные женщины России, которых среди избирателей солидное большинство, дружно проголосовали против выбора законодателей по половому признаку.
Однако короткий опыт нашей демократии неопровержимо доказал и другое: в стране достаточно женщин, имеющих не сексуальное, а интеллектуальное право решать судьбу государства. Назову лишь одно - Галина Старовойтова. Не уверен, что в нашем парламенте был среди сильного пола более квалифицированный, ответственный и смелый депутат. Она и смерть нашла мужскую - от подлой пули из темноты.
Первым всегда трудно. Первым женщинам трудно вдвойне. Миллионы людей слезами раскаяния провожали Раису Горбачеву. За что с таким сладострастием травили умную, образованную, глубоко порядочную женщину? За то, что любила мужа и помогала ему, как могла? За то, что делила с ним сперва бедность, потом славу, потом ненависть всевозможного политического жулья? Над гробом сразу вспомнили, сколько добра сделала людям - что же раньше не вспоминали? Увы, женщинам, идущим во власть в уже новой России, до сих пор приходится оплачивать грехи старого совкового «процента».
Впрочем, отношение к ним постепенно начинает меняться: государственных людей все чаще оценивают не по длине волос, а по разумности дел. Увы, процесс этот идет медленно. Даже в Думе женщина смотрится экзотически. А про Совет Федерации и говорить нечего - типичный «мужской клуб». Могут даже в баню пойти всем коллективом - препятствий не возникнет...
Когда же, наконец, поймем, что депутатом, министром или президентом должны становиться не мужчина и не женщина, а люди, лучше других способные выполнять эту очень тяжелую работу?
Алексей КУЗНЕЦОВ