Новости Северодвинска и Архангельской области

Салют в честь учителя

29.09.2018
Изменить размер шрифта
Василий Константинович Бобылев. Фото из семейного альбома

Почему я слово «Папа» пишу с большой буквы.

Хочу рассказать о своем отце – Василии Константиновиче Бобылеве. Он был учителем начальных классов для детишек из нескольких деревень Вологодской области. Добрым учителем и прекрасным отцом. На нас, своих детей, тоже ни разу голос не повысил.

Однажды в Северодвинске в конце пятидесятых годов я встретила одного из первых Папиных учеников. Ругал себя взрослый мужчина, инженер, извинялся, передавал Папе приветы, говорил, что «лично он был олух – шалил».

Начал работать в школе Папа после летних учительских курсов. Его мама, наша бабушка Марфа, рассказывала, как пришёл из сельсовета нарочный с ружьём и сказал родителям, чтобы троим ребятишкам собрали котомки. Родители поплакали. Пацанов увели. Позже узнали, что на курсы учителей. 

Потом - заочная учёба в педучилище. Перерыв в работе у Папы был на войну, вернулся он домой в декабре 1945 года, я тогда первоклассницей была.

Про шаровары
После войны в семье нашей опять прибавление. Пятеро детей уже растут. Папа кроме охоты и рыбалки стал фотографировать летом по деревням за муку и зерно. Времена были тяжёлые. Он вёл четыре класса, а зарплаты хватало на пуд костёры, это злак такой сорнячный, растёт во ржи.

К папе приходили бабуси, дедуси, женщины – он писал по их просьбам запросы о пропавших близких, никогда не отказывал. Почерк у него был прекрасный, в точности как в прописях. 

Вернусь к его работе. В школу в деревне Коргозеро ходили кроме местных детей четверо малышей из лесопункта за четыре километра. И вот зима. Мороз и пурга. Я в тот день в свою школу в другой деревне тоже не пошла. Смотрела, как папа мечется от окна к окну. Он никогда не начинал урок, пока не придут эти малыши. Вижу, подходят дети. И Папа в класс. Следом мама идёт с ведром тёплой воды, она техничкой в школе тогда работала. И я за ней. 

Папа следит, чтобы дети рас-тёрли руки и коленки. Одна девочка махонькая совсем, просто Дюймовочка. Люсей её звали. Вот папа говорит ей: «Люся, а ты сегодня шаровары нашла?» «Не, Василий Константинович, не нашла. Я вечером кладу на место - утром нет их. А мама на работу ушла с женщинами».

Работали эти женщины в лесопункте, на лесоповале, жили в тесных бараках. Спешила мама на работу ранним утром, вот и перекладывала, наверное, вещички дочкины.

Я втихаря посмотрела на мальчишек – никто не улыбался над таким разговором. Ученики всегда Папу любили, а уж после войны он им был за отца. У этих четырёх ребятишек отцы не вернулись с войны.

Тригонометрия и сено
Память у Папы была изумительная. Вот один случай. Пошли мы на сенокос. Сметали стог сена, сели отдохнуть Папа, мама и я. «Тригонометрия у вас была?» - спрашивает меня Папа. «Сдала перед отъездом». «Тогда скажи, сколько центнеров сена в стогу», – и говорит мне что-то из формулы. Я не могу ответить. Отец возмущается: «Это же простая формула. Её надо помнить всю жизнь!» 

В разговор вступает мама: «Чего привязался к ребёнку. «Центнеров, центнеров…» Сено всю жизнь считают возами! Я вот смотрю и не пойму, один тут воз или полтора…»

Груша из компота
С 1948 по 1951 год Папа был директором детского дома в Бекетовской. Мы жили при нём. Детдомовские дети были разных национальностей, в том числе немцы и финны: Зельма Ботке, Айно Лаузо, Сильва Флинг… И никто никого не обижал. 

Вместе с девочками я ходила в школу. Помню, идём компанией, а Валя Чуркина говорит: «У меня сегодня в компоте груша была». «Какая груша?» - не понимаю я. Оказывается, ребята думали, что директорская дочка ест всё, что хочешь. Надя Травникова уточняет:

- А вы что на третье пьёте после обеда? 
- Кипяток, иногда молоко. 
- Скоро я буду дежурить на кухне и принесу тебе грушу.

И принесла, развернула бумажку и протянула. Я до сих пор помню и ту бумажку, и ту грушу.
С Айно Лаузо мы поддерживали связь до преклонных лет. Однажды она очень удивила меня, сказав, что Василий Константинович, мой Папа, сделал ей подарок, который она хранит всю жизнь. Я даже не поверила, ведь в нашей семье и дарить-то было нечего. В ответ Айно достала вязальные спицы и с любовью их погладила. Это был первый в её жизни подарок, да ещё от директора. «Василий Константинович показал мне, как набирать петельки». И мы обе прослезились.

«Верните нашего Бобылева!»
На осенней учительской конференции председатель колхоза дядя Митя Залавков пришёл к завроно и сказал: «Верните нам нашего Бобылева!» Пришлось папе вернуться в Коргозеро.

Но пока детдом. И что-то новое: на кровати в нашем доме спит молодой человек, рядом сидит незнакомая женщина. Одежда на вешалке – сплошное рваньё. Мы знали бедность, но такое увидела впервые.
Мама объяснила: этот молодой человек, Дон Фёдорович, по направлению приехал работать в детдом, а с ним его мама. Дона Фёдоровича призвали в армию после школы. Он в бою потерял руку. 

Поделились с ним и теплом, и одеждой. Через много лет пришло письмо от Дона Фёдоровича. Он благодарил Папу за тёплый приём и за рекомендацию «быть коммунистом». Он тогда уже был секретарём райкома. И очень просил о встрече.

Папа – инвалид по болезни, ему пришлось оставить работу в 46 лет. Пенсия маленькая, ребятишек полная изба. Не поехал. 

Надя Травникова приглашала Папу на свадьбу, чтобы был он на торжестве за отца. И опять не поехал. Я на её письмо ответила. Переписывались первое время. А потом закрутило, завертело, новые подружки… Забыла я, как Надя со мной грушей поделилась. Стыдно теперь.

Всё, что я знаю об отце, знаю не от него. Он ничего о себе не рассказывал, ни о детстве, ни о юности, ни о войне.

* * *
Отец учил детей. Их безграмотных матерей учил расписываться. И никогда не говорил, что мало платят. Никогда, по его словам, у него и в голове не было, чтобы учёбой детей занимались родители. И никогда он родителей не ругал. Понимал, как им тяжело на работе, а домашние дела тогда и за работу не считали.
Папа умер 1 марта 1973 года. Ему было 63 года. Похоронен на кладбище Коргозера. Снегу в день похорон было много. Пришёл за 12 километров секретарь партийной организации. Он настоял, чтобы все мужики взяли на кладбища ружья. В папину честь прогремел салют.

И напоследок объясню, почему «Папа» пишу только с большой буквы. Он всегда в письмах мне так подписывался: «Твой Папа».

Валентина УПАДЫШЕВА
Газета "Вечерний Северодвинск", 39-2018
Фото

         
     
 

Система Orphus
Обращаем ваше внимание, что в комментариях запрещены грубости и оскорбления. Комментатор несёт полную самостоятельную ответственность за содержание своего комментария.





Возрастное ограничение











Правозащита
Совет депутатов Северодвинска

Красноярский рабочий