Тайна колодца

Три летних месяца пронеслись, будто ласточки: мелькнули перед глазами и скрылись за горизонтом. Не знавшая отдыха летом Клавдия теперь отчетливо видела дни, замечала начальные шаги осени. К ногам с легким шелестом ложились первые желтые листочки.

Опустив последние банки с заготовками на зиму в погреб, она вышла к колодцу, возле которого стояла березовая скамейка (прислонишься спиной – усталость как рукой снимает). Вдоль забора прорыта глубокая канава. И зачем ей на старости лет этот водопровод? До сих пор обходилась колодцем, в котором бил фонтаном родник. Разве может водопроводная вода сравниться с родниковой? Только что для стирки использовать. А сын настоял на своем – делает водопровод.

Николай Петрович Павлов проходил мимо дома Клавдии с продовольственной авоськой в руках, узрел меж штакетин забора знакомый цветастый платок и решил заглянуть на огонек с давно назревшим разговором.

- Хозяюшке мой поклон, - поприветствовав соседку, он присел рядом.

- Здорово, Николай, - буднично ответила Клавдия.

Петрович тоскливо взглянул в черную траншею:

- Обзаводишься удобствами?

- Сын Роман настоял. А я со своим колодцем не расстанусь до самой смерти.

- Вот-вот! – обрадованно подхватил Николай Петрович. – Колодец – частица быта наших предков. У колодца слушали первые деревенские новости, колодец освящали, изгоняя нечистых духов, а уж водица – обопьешься…

Клавдия слушала, не перебивая, внутренним чутьем уловила, что не просто зашел к ней сегодня Петрович, а по тому, как он начал говорить, поняла: многое недосказано.

- Может, ты помнишь, Клавдия, - настойчиво продолжал седоволосый мужчина, - полвека назад через две улицы от твоей жил мальчишка Колька. В 15 лет возле этого колодца он объяснился тебе в любви, потом их семья уехала на сибирскую стройку, там и остались жить. Колюха рос, жил своей жизнью, а вот единственной его любовью осталась та Клашенька. Уже совсем взрослым вернулся Николай на свою малую родину, взял и купил домик неподалеку…

Не сразу дошел до сознания Клавдии смысл сказанного. Его откровенное признание загнало ее в тупик, как в далекой юности, спелыми помидорами зарделись щеки. Затравленным взглядом посмотрела она на свой колодец: вот обрубок деревянный, все эти годы хранил тайну, поил ее и соседа родниковой водой, а она не смогла почувствовать… Набрав побольше воздуха в легкие, спросила каким-то чужим голосом:

- Который год ты здесь снова живешь?

- Четырнадцатый пошел.

Клавдия ахнула. Николай Петрович смотрел на любимую женщину: в каком же неудобном положении она сейчас, покраснела, как девчонка.

- Есть у меня свой колодец, за шиферным заборчиком стоит, оттого и не виден. А к тебе за водой хожу, чтоб повидаться с раннего утра, такой день для меня радостен втройне.

Клавдия отвела виноватый взгляд от доброжелательно улыбающегося соседа. Надо было сказать что-то хорошее, душевное, а она спросила:

- Да как же это, Николай, судьба слепа оказалась?

Тот приподнялся, переложил из руки в руку авоську.

- Завтра я за водой опять приду. Передавай привет своему Сергею Федоровичу, уважаю я его очень.

…Мелькая веселыми ласковыми лучами солнца, гоняя воду вперемешку со снегом, играли в догонялки вёсны. Много вёсен.

Ольга Ивановна Грицай, 399431, Липецкая обл., р.п. Добринка

Газета "Пенсионерская правда", 9-2016