СевРАО против северного Чернобыля

Наследие это реальное, опасное и масштабное, поскольку накапливалось десятилетиями в ходе пагубного противостояния века минувшего – реакторы боевых атомных кораблей, в том числе аварийные, отработавшее ядерное топливо (ОЯТ), жидкие (ЖРО) и твердые (ТРО) радиоактивные отходы. Где они и в каком состоянии сегодня? Велик ли риск экологической катастрофы? Как идет реабилитация территорий и водных пространств, где в разные годы, что греха таить, наш ВМФ оставил немало глубоких радиоактивных отпечатков? 

Эти вопросы стали темой специального журналистского семинара в Мурманске. Организовало его ФГУП «СевРАО» – подразделение Росатома, под чьим началом сегодня ведется широкая реабилитация, причем сразу в нескольких точках Кольского полуострова. По известным причинам объекты, где в ходу атомные технологии, являются строго режимными. Однако в данном случае СевРАО предоставило возможность посетить рабочие площадки, увидеть первые результаты и оценить масштаб деятельности этого гражданского ведомства в бывшей вотчине военных моряков. Грех было не воспользоваться этим приглашением, памятуя о том, что и северодвинские верфи причастны к проблемам ядерных свалок. 

Таким стал период президентства Ельцина для нашего Военно-морского флота. Флот тогда раскатывали по бревнышку, как крепкий старый дом. В частности, уже на 1995 год Россия вывела из строя 130 действующих атомных лодок, 90 из них на Северном флоте, причем 70 оказались с невыгруженной активной зоной. Столь массовый и поспешный вывод кораблей из эксплуатации без должного финансирования и технической базы породил немало чрезвычайных ситуаций. Одна из них - с хранением отработавшего ядерного топлива, жидких и твердых радиоактивных отходов. Она решительно выходила из-под контроля. Во флотских хранилищах, какие имеются в губе Андреева и Гремихе, относительно недавно в отдельных точках приборы фиксировали радиационный фон, более чем в 100 раз превышающий норму. А ведь период полураспада иных радиоактивных веществ, как известно, составляет 300-350 лет. Это ли не угроза и ныне живущим, и последующим поколениям?! 

Не берусь сказать, насколько отыграл в этой ситуации чернобыльский синдром, но все, что делается сегодня для оздоровления обстановки, правомерно назвать международным проектом. В целом финансовый вклад в реабилитационные процессы делится примерно так – 60 процентов работ оплачивает Россия, 40 – иностранцы, так называемые доноры-инвесторы, деньги которым совместным решением выделили страны «восьмерки». Расчеты ведутся через Европейский банк развития. Зная о воровских повадках российских чиновников, представители доноров-инвесторов регулярно совершают инспекционные наезды на объекты вложения своих средств. Репутация у этих объектов нелестная, их порой так и называют – «объекты-страшилки» - губа Андреева, Сайда-губа, Гремиха. Начнем с Гремихи (по прямой это 400 километров от Мурманска) и еще более близкой Сайда-губы (60 километров). 

Не гремихинская, как следует из правил грамотной речи, а гремиханская. Таков местный сленг. Гремиха – особая песнь советского подплава. Были времена, этой базе и поселку посвящали восторженные поэмы, а еще чаще давали им своеобычные определения. Самое известное из них якобы придумали американцы - «осиное гнездо советских подводников», но все же, думается, авторами сей метафоры стали сами североморцы. 

Сегодня Гремиха в развале и запустении – стоявшие здесь соединения атомных лодок расформированы, и целые кварталы жилых пятиэтажек поселка стоят с заколоченными окнами, а то и в полном соответствии с новой метафорой – «отгремевший Сталинград». Оставшиеся 4 тысячи жителей не дают рухнуть коммуникациям энерго- и теплоснабжения Гремихи, и порой это требует героических усилий. 

Когда ельцинские «миролюбцы», иного слова не подберу, вышвырнули из Гремихи наш флот, от атомного подплава там осталось немало радиоактивной грязи - ЖРО средней и низкой активности и ТРО, хотя и меньше, чем в упоминавшейся губе Андреева, но в целом более чем достаточно. Для хранения ТРО (порядка 300 куб. метров) здесь приспособлена открытая площадка в районе сухого дока СД-10, для ЖРО (около 2 тысяч куб. метров) имеются береговые подземные емкости. В 1984-м одна из них, к несчастью, дала течь. В Гремихе хранится ОЯТ от первого поколения АПЛ, а также и от реакторов с жидкометаллическим теплоносителем (ЖМТ), какие практиковались на подлодках 645-го и 705-го проектов. Такие отходы особенно опасны. К тому же на акватории базы находятся аварийные реакторы с ЖМТ от лодок, терпевших аварии. 

Любопытная деталь: поначалу западные доноры-инвесторы все разом нацелились на губу Андреева, но затем итальянцы и французы по своим соображениям пожелали работать «отдельно». Тогда-то им и предложили Гремиху. Они взялись. Сегодня уже обследована техническая зона, отремонтирован док, объекты комплекса погрузки. Усилиями того же СевРАО дело продвигается. Первые ядерные отходы для эшелона на красноярский перерабатывающий завод «Маяк» планируется отправить из Гремихи уже в октябре-ноябре этого года. 

На счету коллектива местной береговой технической базы несколько уникальных операций по выгрузке активных зон из реакторных отсеков. Дело это очень ответственное, потому что чрезвычайно опасное. Счет здесь идет на каждый градус крена и на каждый сантиметр горизонтальной плоскости. А в открытом доке Гремихи, которую из-за постоянных и шквалистых ветров прозывают еще и «городом летающих собак», это, как говорится, надо уметь. И ведь сумели! В 2005-м здесь выгружали активную зону заказа 105 – головной северодвинской подлодки проекта 705, потерпевшей в 1982-м аварию реактора с ЖМТ. Главным действующим лицом этого драматического эпизода стала женщина – машинист портального крана Лариса Пояркова. Снимок заказа 105 в гремиханском доке я видел, и фото героини тоже – красавица с орденом Мужества на лацкане костюма. К слову, шестерым мужчинам, которые ассистировали Ларисе Валерьевне в тот день, также вручили награды – медали ордена «За заслуги перед Отечеством». 

То, что Гремиха, образно говоря, находится на отшибе, - одна из главных проблем, и не только для СевРАО. Сообщение с Североморском и Мурманском осуществляется только морем – рейсовым пассажирским теплоходом, по крайней нужде - вертолетом. А море здесь неспокойное. Так, в день моего прибытия в Мурманск теплоход «Клавдия Еланская» около суток ждал погоды, чтобы отчалить из Гремихи. Вторая же проблема проистекает из первой – это кадровый вопрос. На работу сюда едут неохотно, хотя представители СевРАО нас уверили - на зарплату жалоб нет, она достойная. 

Сайда-губа – бывший рыбацкий поселок. В начале 60-х здесь базировался дивизион первых советских ракетных подлодок. Ракеты были крылатыми, а подлодки дизельными. Позже сюда пришли лодки атомные, а после ельцинского бедлама они образовали целое корабельное кладбище. 

Сегодня Сайда-губе приходится выполнять роль регионального хранилища ТРО, здесь ведутся работы по строительству площадки «сухого» содержания реакторных блоков-отсеков атомных лодок. Ясно, что главный их поставщик – северодвинские верфи. Работы по сооружению площадки финансируют, в том числе, немцы. 

Одно время были предложения хранить блоки в штольнях, но такой вариант не гарантирует полную изоляцию их от воды. Специалисты считают, что экологически приемлемым и экономически оправданным является длительное хранение контейнеров и блоков-отсеков в бетонированных траншеях, защищенных от атмосферных осадков. Поэтому и остановили выбор на самом безопасном способе – «сухом». На твердое основание (скальный грунт, бетон) 1-й очереди запланировано поднять порядка 120 таких блоков. Только в этом году сюда доставили и установили 20 блоков, еще 20 ждут буксировщиков на акватории СРЗ «Нерпа», часть блоков остается на плаву и в самой Сайда-губе. Однако начало их хранению на суше уже положено.

Губа Андреева вдается в западный берег другой, более крупной губы - Западная Лица. Это на западе Кольского полуострова, до границы с Норвегией отсюда километров 60. Относительно происхождения ее названия. Первая версия – в память о Николае Павловиче Андрееве, враче гидрографического судна «Бакан», изучавшем бухту в 1888 году. Вторая проистекает от названия одного из первых пароходов на Русском Севере – «Святой Андрей Первозванный», он также бывал здесь. 

Глубины у входа в губу Андреева около 90 метров, а к вершине и к берегам они резко уменьшаются. Вершина бухты мелководна, берега ее местами окаймлены осушкой. Грунт здесь преимущественно ил, местами коралл, песок и камень. В губу впадают четыре ручья… 

Один из них в 1982 году оказался в эпицентре большой экологической драмы, сама же губа Андреева затем на долгие годы стала источником баек из области черного юмора – про «тяжелую воду» (дейтерий), которую черпают помойными ведрами, и про подводников, которые ходят в… свинцовых трусах. Байки байками, но 10 лет назад мне довелось стать свидетелем конфликта, когда моряки буксира-спасателя, узнав, что следующая ходка их кораблю предстоит в губу Андреева, устроили тихий бунт – половина экипажа вручила старпому заявления о списании на берег. Так что репутация у местечка была еще та… 

Откуда же дурная слава у кольской бухты? Губа Андреева – крупнейшее хранилище радиоактивных отходов Северного флота: жидких (ЖРО), твердых (ТРО) и отработавшего ядерного топлива (ОЯТ). Общая площадь объектов этой береговой технической базы – около 2 гектаров. Отходы свозились сюда с самого начала 60-х, хранились в подземных емкостях, заглубленных боксах и на открытых площадках. За время «холодной войны» их накопилось с лихвой - некоторые специалисты оценивали общий объем в 12 тысяч кубометров. К тому же хранилось в губе Андреева и свежее ядерное топливо. 

В феврале 1982 года стряслась беда: в хранилище ОЯТ бассейного типа, оно значится как здание № 5, была обнаружена утечка воды из защитного слоя – от 30 до 100 литров в сутки. Причиной стал изъян металлической облицовки левого бассейна. Через трещину высокорадиоактивная вода уходила в ближайший ручей, оттуда – в море. Подвальную часть хранилища пытались бетонировать, но это не помогло – течь возросла до 30 тонн (!) в сутки. Под угрозой облучения оказались береговые окрестности, вся акватория бухты и устья реки Западная Лица. В ноябре того же года обнаружилась еще одна течь, уже в правом бассейне, – до 10 тонн в сутки! 

В работах по ликвидации аварии участвовали специалисты головных институтов Минатома из Ленинграда, Соснового Бора, Обнинска, офицеры учебного центра ВМФ в Сосновом Бору, персонал самой базы в губе Андреева. Как говорят, все они шли по добровольному набору. Помнится, витали слухи, что 7 или 8 человек из ликвидаторов схватили тогда изрядную дозу и впоследствии их поощрили государственными наградами и правом на льготное приобретение легковых автомобилей. Но, возможно, это и в самом деле слухи. 

Первый этап разгрузки аварийного хранилища закончился в январе 1984-го, второй начался через пять лет. На объекте разобрали защитные перекрытия, осушили аварийные бассейны и вынесли, по непроверенной информации, не менее 1400 чехлов с топливными сборками. Часть из них оказались поврежденными. Можно только предполагать, какая радиационная аура витала над губой Андреева. А до Мурманска от нее, между прочим, всего 85 километров… 

Первыми забили тревогу наши экологи. Однако кто их в ту пору слушал? Потом возмутились норвежцы: как ни люби страну-соседку, но, если от нее, извините, «фоняет», а источник реальной опасности всего в 60 километрах, поневоле подумаешь, как бы дело поправить, и даже заглянешь в свой бюджетный кошелек. Норвежцы заглянули и достали 6 тысяч крон, на первоочередное – на дорогу, коммуникации и бытовые постройки… 

Посетить место, репутацию которого в прямом и образном смысле подмочили радиоактивные воды, нам предложили сотрудники СевРАО – организации, которой ныне поручено разгрести хлам и мусор, оставленный здесь военными. Поясним – у СевРАО статус ФГУП, проще – государственный и гражданский, возраст у этого подразделения Минатома всего 8 лет. 

Минатом принял базу от военных в 1999-м. Зрелище губы Андреева было не для слабонервных. Секретный объект флота не защищал даже забор. По условному периметру, правда, ходил патруль, но не всегда. Поэтому заплутавшие грибники и ягодники являлись на «сверхсекретный» объект постоянно, и слава богу, что террористы по грибы-ягоды так и не собрались. На момент постановки задачи перед СевРАО здешние площадки со смертельно опасным содержимым не соответствовали нормам радиационной безопасности. Имелись отдельные «точки», где радиация била (к счастью, узконаправленным пучком), в сотню раз превышая природный фон. А защитных сооружений не было. 

Сегодня по инициативе СевРАО в губе Андреева сформированы аварийно-спасательные группы - на случай критических ситуаций. Последних пока, слава богу, не было. Здесь же обучают персонал и проводят учения. Дело это важное, но как бы второе. Главная же задача - реабилитировать территорию бывшей береговой базы флота. «После нас здесь должно остаться ровное и чистое во всех отношениях поле» - так расшифровал термин «реабилитация» первый заместитель директора ФГУП «СевРАО» Владимир Хандобин. А для этого прежде всего предстоит вывезти все радиоактивные отходы. К слову, первый эшелон из губы Андреева на «Маяк» СевРАО планирует сформировать в 2014 году. А пока… 

Норвежской дорогой в обиходе называют автотрассу из бетонных плит. Меж тундровых сопок и озер она ведет непосредственно к площадкам бывшей технической базы флота. Дорога построена на деньги норвежцев – отсюда и название. Есть еще и «норвежская деревня» - комплекс объектов административного и санитарно-бытового назначения: помещения для персонала, раздевалки, душевые, прачечная, столовая. Все построено на деньги той же Норвегии. Иные постройки напоминают наши жилые блоки вахтовиков, но все они имеют легко узнаваемые черты архитектуры провинциальных норвежских поселений. 

Зона постоянного радиационного контроля начинает действовать на подъезде к губе Андреева – за 10 километров. За периметром «забора», ограждающего непосредственно технологические площадки, он усиливается многократно. Есть радиохимическая лаборатория, и она чем-то напоминает комплекс хранения и обработки ЖРО на ягринской «Звездочке», хотя и меньше масштабом. В отдельном помещении круглосуточную вахту несет пост дежурного дозиметриста, который получает информацию от датчиков, смонтированных по всей Андреевой губе. Режим на объектах таков, что без переоблачения в спецодежду и без индивидуального счетчика Гейгера перемещаться здесь нельзя. Комбинезоны, куртки, кепи, каски, счетчики – все они выдаются в «норвежской деревне». 

Главный подрядчик работ в губе Андреева – знаменитый наш Курчатовский институт, вернее, одна из его структур, которая свою монополию выиграла, участвуя в тендере. 

Непосредственно об увиденном на объектах. Несколько прежних построек береговой технической базы уже снесены подчистую, «изъят» даже фундамент и верхний слой грунта на участке, где он стоял, – теперь это твердые радиоактивные отходы. Кстати, вся техника, работающая на объекте, через определенное время обязана проходить процедуру дезактивации. И проходит - на специальной площадке. 

На серой акватории бухты, окаймленной мшистыми сопками, в тот день бродила вялая морская волна. Вдали виднелись причалы и береговые постройки базы атомных лодок в юго-восточной части Западной Лицы. Был отлив, и в левом углу Андреевой губы обнажились серые обломки затонувшей плавказармы. Как нам пояснили, если поднять ее и порезать, извлеченный металлический хлам не окупит даже работ по судоподъему. Но бухту чистить надо. На это просили было денег у норвежцев. Те резонно заметили: плавказарма - ваша проблема, мы же платим за другое. И как мы убедились, честно платят. 

Работы ведутся и на причале для швартовки спецтранспортов. Главное техническое требование здесь – усилить несущую способность конструкций, ведь работать придется с большими тяжестями (один контейнер с ЖРО, например, весит 50 тонн). 

Северодвинск XXI века внешне отметился в Андреевой губе элементами биологической защиты, которые изготовляются на ягринской «Звездочке», и мобильными санпропускниками – это известная продукция «Северного рейда». Без элементов биозащиты – 300-килограммовой, пирамидальной формы конструкции из толстенного металла - невозможно приступить к манипуляциям с ОЯТ. А два из наших санпропускников, к слову, действуют в непосредственной близости от самого «грязного» объекта – здания № 5. 

Это эпицентр упоминавшихся драматических событий – бывшее хранилище ОЯТ бассейного типа. Здание состоит из двух частей, первая работала с 1964 года, вторую пристыковали к ней в 1972-м, а вывели из эксплуатации в 1989-м. Сегодня это мрачное строение из кроваво-бурого кирпича опоясано колючей проволокой с упреждающими аншлагами. По данным 1995 года, дезактивация здания № 5 не производилась, на дне хранилища отмечены участки с большим гамма-излучением - до 40 Р/час. Как предполагают, причиной тому «просыпавшийся» облученный уран из нескольких поврежденных сборок. По оценкам специалистов, все внутренние конструкции объекта и его оборудование относятся к категории высоко- и средне-активных отходов. Выгруженное из здания № 5 ОЯТ пока ждет отправки на челябинский «Маяк» - в трех специальных емкостях по тысяче кубов каждая. Место, где протекал злополучный ручей, дезактивировано, зачищено, засыпано привозным грунтом. Растений-мутантов поверх него я не видел. 

От нас не скрывали проблем. Например, то, что хранилища ТРО в Андреевой губе на сегодняшний день уже забиты под завязку и часть герметичных контейнеров с ними вынужденно размещены на открытых площадках. Вообще, мысль о том, что нужно быть открытыми для общества и что шаги в этом направлении делаются, звучала из уст представителей СевРАО не однажды. 

Такую позицию СевРАО, конечно же, нужно только приветствовать, однако фотографирование на площадках в губе Андреева нам запретили. Что за страшная тайна для россиян висит над здешними окрестностями, куда регулярно наведываются иностранцы, непонятно. Быть может, секреты таит затонувшая плавказарма? Или мобильные санпропускники «Северного рейда»? Между тем снять нам не разрешили даже здания «норвежской деревни». Ну какая может быть крамола в таком фото?! 

Известно, патологическая страсть наших военных к всеобщему засекречиванию («не пущать» любой ценой) проистекает либо из желания выпятить свою исключительность, либо из страха выказать свою несостоятельность. СевРАО, нынешнему гражданскому хозяину объектов, ни то ни другое, в общем-то, не присуще. И потом, если в самом деле стремиться к открытости, то надо бы доверять тем, кого про эту открытость попросили рассказать. В конце концов, специалист по режиму всегда укажет дозволенный ракурс съемки, к тому же на мониторах современной теле- и фотоаппаратуры всегда можно просмотреть кадры, причем здесь же, прямо на объекте. Современные СМИ немыслимы без качественных иллюстраций, и если приглашающая сторона просит считаться со своей спецификой, то нужно с пониманием отнестись и к специфике работы гостей. Разумеется, эти мои слова не ложка дегтя, а деловое приглашение к сотрудничеству. 

 

А будущее, между прочим, сулит нам новые проблемы. Например, с утилизацией атомных надводных кораблей и так называемых судов радиационного обеспечения, как военных, так и гражданских. По большому счету, технологически этот вопрос не отработан по сию пору. Это может показаться странным, поскольку утилизация более сложных по конструкции атомных лодок уже поставлена на конвейер. Если не брать в расчет тяжелый атомный крейсер «Киров» («Адмирал Ушаков»), уже приговоренный к уничтожению, резать вскоре придется и атомные ледоколы, отходившие свое, и те суда, которые служили долговременными хранилищами отходов их «ядерной деятельности». Уже окончательно выведен из эксплуатации ледокол «Сибирь», вскоре станет на прикол «Арктика», не за горами окончание ледовых битв у «Вайгача», «Таймыра», «России»... «Атомфлоту» давно пробил час распрощаться с плавтехбазой «Лепсе» 1936 года постройки, как и с переоборудованным в хранилище радиоактивных отходов «Лотта» бывшим архангельским лесовозом «Павлин Виноградов» – ему 47 лет, о пароходе-хранилище «Володарский» 1929 года постройки говорить не приходится. При этом нужно иметь в виду, что четырем спецтанкерам (ТНТ) и четырем плавмастерским (ПМ), имеющим дело с ЖРО Северного флота, как и северодвинской «Осетии», уже за 40 лет, еще одной плавтехбазе «Атомфлота» - «Имандре» исполняется 27 лет, судну радиологической поддержки «Амур» Северного флота - 21 год. Каждый из названных кораблей, старея, сам становится потенциально опасным объектом радиационной угрозы. 

Танкер «Серебрянка» в Мурманском пароходстве с 1975 года. Это небольшое судно, его водоизмещение всего 4000 тонн, длина – 102 метра. Сначала танкер служил по прямому назначению, позднее – по специальному: на нем смонтировали 8 цистерн емкостью 851 кубометр и оборудование для обработки ЖРО средней и низкой активности. Поговаривают, что на сегодняшний день «Серебрянка» - единственное судно, способное транспортировать радиоактивные отходы из заполярных баз к береговым пунктам перегрузки отработавшего ядерного топлива в железнодорожные эшелоны челябинского «Маяка». Однако «Серебрянка» тоже ветеран, к тому же этот танкер лишь приспособили для неблагодарной работы, тогда как требуется специализированное судно. 

О проекте такого транспорта в свое время очень много говорили, а в прошлом году наконец-то реализовали для нас… итальянцы, они же его и построили. Им для этого выделили 36,5 млн евро. У судна усиленный ледовый корпус – чтобы ходить во льдах. Построили спецтранспорт с тем расчетом, чтобы сначала ему поработать на Севере, а затем на Дальнем Востоке. Водоизмещение его – 4.000 тонн, длина – 84 метра, ширина – 14 метров – судно, становясь под погрузку, должно вмещаться в док Гремихи. Это особое условие. Срок службы «Роситы» (так назвали судно) – 25 лет.

А как быть с Арктикой, районы которой в свое время стали местом захоронения радиоактивных отходов? У Новой Земли их, например, несколько - первые реакторы АПЛ К-3, К-19, К-27 и К-140, атомохода «Ленин». А еще и контейнеры ТРО в трюмах затопленных лихтеров и барж, пароходов «Хозе Диас» и «Николай Бауман»… 

Кстати, топить ядерные отходы в море первыми начали не мы – американцы, и это как раз тот случай, когда дурной пример оказался заразительным.

Разумеется, в этой же плоскости вопрос с АПЛ К-159, затонувшей 30 августа 2003 года во время буксировки у острова Кильдин, что на самом входе в Кольский залив. Прояснить ситуацию сам бог велел нашим военным, поскольку в свое время из их уст звучали многообещающие заявления, мол, уже есть план, уже работаем, организуем подъем… Правда, в этом году, как и в прошлом, о погибшей К-159 флот помалкивает. То ли морякам сказать нечего, то ли стыдно за свою беспомощность.

                                                                   Х   Х   Х

В мае-августе этого года в корейском городе Ёсу пройдет Всемирная специализированная выставка «ЭКСПО-2012». На ней Россия намерена представить экспозицию «Океан и Человек – Путь от прошлого к будущему». Решение экологических проблем Русского Севера как раз и нужно рассматривать как путь страны от прошлого к будущему. Так сказать, от «радиоактивного» прошлого к гармоничному будущему освоения Ледовитого океана.

Олег ХИМАНЫЧ, морской историк